В августе 1917-го…

Калинковичский железнодорожный вокзал – место для города знаковое. На этой красивой и благоустроенной территории историей дышит буквально каждый метр. Напоминает о прошлом и установленный десять лет назад памятник-паровоз. Впрочем, век назад, а именно 30 августа 1917 года, это место выглядело совсем иначе.

…Одноэтажное деревянное, выкрашенное в желтый цвет, вокзальное здание и пыльная площадь перед ним были заполнены снующими людьми. Стены вокзала и заборы вокруг обклеены листовками с обращением главы Временного правительства Александра Керенского. Солдат расположенных в Калинковичах артиллерийских складов 3-й армии Западного фронта можно было отличить по небрежно расстегнутым гимнастеркам без погон, но с красными бантами на груди. Фронтовики с проходивших эшелонов бегали с котелками за кипятком, пробовали протиснуться к буфетной стойке за пирожками и папиросами. Компактными группами, не смешиваясь с ними, прохаживались кубанские казаки в темных «черкесках» и папахах, с кинжалами на поясах. Гражданских было меньше – в основном местные железнодорожники да немногочисленные пассажиры ходившего раз в сутки поезда до Брянска. Где-то в этой толпе был и оставшийся безымянным корреспондент газеты «Известия Мозырского Совета», давшей на следующий день небольшой отчет о происходившем.
«30 августа, – говорилось в статье, – прибыло на ст. Калинковичи несколько эшелонов пехоты и артиллерии, снятых с позиций Юго-Западного фронта, которые должны были быть направлены в распоряжение ген. Корнилова. Солдаты ничего не знали. Начиная догадываться в чем дело, они потребовали выяснения маршрута. Бывший здесь комиссар Гомельского Совета рабочих и солдатских депутатов телеграфировал комиссару Юго-Западного фронта, после чего последовало распоряжение вернуть эшелоны на позиции. Вчера же на ст. Калинковичи произошел следующий инцидент: какой-то подпоручик Дикой дивизии стал распространять среди расположенных здесь казаков «воззвание» ген. Корнилова. Узнав об этом, солдаты эшелонов окружили подпоручика, угрожая расправой. Только благодаря энергичному вмешательству комиссара Гомельского Совета т. Злотникова, арестовавшего офицера, удалось предотвратить самосуд над ним. Арестованный агитатор под усиленным конвоем в 11 час. утра отправлен в Гомель в распоряжение «комиссии для внесудебных арестов», образованной при Гомельском Совете».

Открытое противостояние Временного правительства России и верхушки генералитета, что случилось в конце лета 1917 года, имело для всей страны судьбоносное значение. 26-го августа находившийся в своей ставке в Могилеве Верховный Главнокомандующий генерал Лавр Корнилов, желая пресечь нараставший революционный хаос в стране и армии, потребовал отставки Временного правительства и передачи всей военной и гражданской власти в его руки. В ответ на это 27 августа Александр Керенский отправил генералу телеграмму, в которой говорилось об отстранении его от должности и распоряжении немедленно прибыть в Петроград. Корнилов не подчинился, выступил с обращением к армии и гражданам России, выдвинул в железнодорожных составах на Петроград предварительно стянутые к Могилеву надежные полки казаков и кавказских горцев. Но до столицы они так и не добрались – были остановлены в Гатчине. Из Петрограда за подписью Керенского были разосланы срочные телеграммы всем военным и гражданским властям, объявлявшие отстраненного от должности главкома заговорщиком, контрреволюционером, врагом русской свободы, с приказанием не пропускать по железной дороге двигавшиеся от его имени на Петроград войска. Упомянутая в заметке мозырского корреспондента Дикая дивизия (официальное наименование «Кавказская туземная конная дивизия») в составе Кабардинского, 2-го Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского и Ингушского кавалерийских полков действительно проследовала в эшелонах из Бессарабии через Гомель и Калинковичи на Петроград. Если казаки охотно прислушивались к антивоенным лозунгам, то шансы распропагандировать горцев у «большевиков» были нулевые: те слушали только своих полковых мулл и князей-командиров да и русский язык не очень понимали. Командование Дикой дивизии остановило своих людей лишь после получения от Керенского гарантий, что она будет отправлена для отдыха на Кавказ (что потом и произошло). В итоге уже к 30 августа путч потерпел неудачу, а два дня спустя Лавр Корнилов и его сподвижники были арестованы.
Хотя главные эпизоды «корниловщины» случились у Петрограда, но связанные с ними события проходили одновременно и в Беларуси, в частности в Гомеле и Калинковичах. Рассказ об этом находим в воспоминаниях известного маршала Семена Буденного. Тогда он, отважный кавалерист, награжденный четырьмя Георгиевскими крестами, был унтер-офицером 18-го драгунского Северского полка, входившего в казачью Кавказскую кавалерийскую дивизию. «В июне 1917 года, – пишет он, – Кавказская кавалерийская дивизия была переброшена снова на Западный фронт, в гор. Минск. Я был избран председателем полкового комитета, а вскоре вошел в состав и дивизионного комитета. Простояв в Минске до августа, дивизия из своего состава выделила бригаду для подавления якобы «взбунтовавшихся» солдат в количестве 15 000 в городе Гомеле. В это время происходило выступление ген. Корнилова. Прибыв в Гомель, бригада узнала, что «взбунтовавшиеся» солдаты – просто скопившиеся инвалиды, требующие пропуска их через медицинскую комиссию, но их хотели отправить на рытье окопов. По моему настоянию бригада не выгрузилась полностью и, отказавшись подавить инвалидов, двинулась обратно в гор. Минск».

Полвека спустя, когда еще были живы некоторые участники и свидетели тех событий, получивших в истории название «корниловский мятеж», калинковичская районная газета «За камунізм» посвятила ему в одном из сентябрьских номеров 1967 года заметку «Варожыя эшалоны не прайшлі», а два десятилетия спустя, в 1987 году, еще одну под названием «Чыгунка: на пачатку развіцця».
В них пересказывалось давнее сообщение мозырского корреспондента и приводились полученные из других источников сведения об организованном тогда большевиками из Полесского комитета РСДРП(б) в Калинковичском железнодорожном узле многолюдного митинга против генеральского путча.
«…Актыўна выступілі на гэтым мітынгу мясцовыя рабочыя-чыгуначнікі: былы начальнік дэпо Бліноў, саставіцель паяздоў Васіленка, машыніст дэпо Марцьянаў і іншыя. У выніку актыўнай дзейнасці бальшавікоў карнілаўскія эшалоны праз Жлобін, Гомель і Калінкавічы не прайшлі».

Хранящиеся в архивах и ныне доступные историкам документы показывают несколько иную картину. Тогда в Гомеле скопились десятки тысяч солдат – как местных тыловых частей и баз, так и ожидавших отправления на фронт на распределительном пункте. Готовилось новое большое наступление на германцев, и недавно принявший обязанности главкома Лавр Корнилов добился восстановления смертной казни в армии для трусов и паникеров. Но солдаты устали от войны, они готовились делить помещичьи земли и прислушивались к антивоенной пропаганде. В конце августа в Гомеле среди них начались волнения, а пытавшийся навести порядок военный комендант железнодорожного узла был убит. Солидарность с гомельским гарнизоном выразил и солдатский комитет находившихся в Калинковичах артиллерийских складов 3-й армии Западного фронта. Здесь тоже не обошлось без крови. Известно несколько случаев, когда солдаты этой части убивали из проходящих поездов офицеров, отказывавшихся снимать погоны.

Известно, что в отправленную из Минска для усмирения взбунтовавшихся солдат 2-ю бригаду Кавказской кавалерийской дивизии входили 18-й драгунский Северский полк (командир – генерал-майор Н. Ф. Эрн) и 1-й Хопёрский Кубанский казачий полк (командир – полковник Н. М. Успенский). Доехав по железной дороге до Жлобина, полки разделились: драгуны последовали на Гомель, «хоперцы» – на Калинковичи. Если полк Н. Ф. Эрна, как это можно увидеть на фото вахмистра С. М. Буденного, носил фуражки и гимнастерки, то кубанские казаки Н. М. Успенского были одеты в «черкески» – такие же, как и в Дикой дивизии. Что и ввело тогда в заблуждение корреспондента мозырской газеты. В Гомеле председателю полкового комитета Буденному, пообщавшемуся с представителями гарнизона и местного Совета, без труда удалось уговорить командование своего полка, и без того не рвавшееся к «усмирению», не вмешиваться в здешние дела. Даже не выгрузившись из эшелонов, драгуны отправились обратно.
Судьбы участников тех событий сложились по-разному. Донской казак Семен Михайлович Буденный стал прославленным маршалом, трижды Героем Советского Союза. Скончался в 1973 году в возрасте 90 лет, похоронен в Москве на Красной площади у кремлевской стены. Дворянин, выпускник академии Генерального штаба Николай Францевич Эрн, получивший звание генерал-майора указом царя Николая II, после революции и Гражданской войны эмигрировал сначала в Сербию, потом в Парагвай. Преподавал там в военной академии, участвовал в войне Парагвая с Боливией, был произведен в генерал-лейтенанты. Умер в 1972 году в возрасте 93 лет, похоронен в Асунсьоне.
В Калинковичах, как представляется, события развивались подобно гомельским. В них активно участвовали люди, имена которых были впоследствии незаслуженно забыты – председатель Калинковичского железнодорожного ревкома К. Стржгоцкий и комиссар железнодорожного узла М. Субач. Близорукое, цеплявшееся за уже ускользающую власть Временное правительство предпочло тогда прибегнуть к услугам революционных агитаторов и раздать оружие петроградским рабочим. Два месяца спустя это сильно поспособствует успеху Октябрьской революции…

Владимир ЛЯКИН,
краевед