Судьба, опаленная войной

Этот материал в редакцию нашей газеты прислал постоянный внештатный автор из Калинковичей Владимир Лякин. В нем он рассказывает о железнодорожнике Владимире Пословском, чей жизненный путь можно по праву назвать примером служения Родине.

…Много лет назад, еще будучи сотрудником Калинковичского краеведческого музея, я проводил экскурсию по городу для группы местных железнодорожников. Осмотрев храм Казанской иконы Божией Матери, мы вышли на примыкающую к ней площадь. Вдруг кто-то из экскурсантов поинтересовался, что было раньше в доме напротив? И я стал вспоминать. В первые послевоенные годы здание занимал райком партии, затем, лет тридцать, редакция нашей районной газеты и типография.
– Отец рассказывал, что его построили перед самой революцией для какого-то земского учреждения, а во время немецкой оккупации здесь находилась жандармерия. Мне довелось пацаном туда попасть, – отозвался один из участников экскурсии.
Так мы познакомились с Владимиром Пословским, с которым потом долгое время вместе вели краеведческую работу, по крупицам восстанавливая страницы славной истории калинковичского антифашистского подполья. Со временем я узнал и обстоятельства, при которых Владимир Игнатьевич, тогда еще мальчишкой, попал в немецкую жандармерию.
Родился он 18 октября 1930 года, был первенцем в семье рабочего калинковичского паровозного депо Игната Петровича Пословского. Детство Владимира, его младших братьев Виктора, Леонида и сестер Тамары и Надежды прошло в деревянном домике на улице Войкова, сплошь заселенной рабочими и служащими здешнего железнодорожного узла. До начала Великой Отечественной войны паренек окончил три класса ведомственной железнодорожной средней школы № 14 (ныне школа № 4). «Мой отец, – вспоминал Владимир Игнатьевич, – участник советско-финской войны, в первые дни Великой Отечественной был призван на военную службу. Мы, мать и пятеро детей, спасаясь от налетов вражеской авиации, перебрались в соседнюю деревню. А осенью вернулся отец. Оказалось, их часть попала в окружение под Брянском. Выбирались бойцы самостоятельно – мелкими группами. Отец вместе с жителями Калинковичей – Иваном Королевым и Григорием Зиновенко – вернулся в город с намерением сражаться с фашистами на родной земле. Семья снова перебралась в Калинковичи. В начале 1942 года отец вступил в подпольную антифашистскую организацию в железнодорожном узле, которой руководил специально оставленный советским командованием в оккупации сотрудник органов госбезопасности Петр Ануфриев. Мне в то время было уже 11 лет и я хорошо помню, как помогал отцу делать замаскированный тайник под полом, чтобы там могли поместиться четыре человека. Наш дом выполнял и функции конспиративной квартиры. В подвале хранились сводки Совинформбюро и номера газеты «Звязда», отпечатанные в подпольной типографии в Минске. Я приносил газеты из рабочей столовой, которая находилась на месте снесенного железнодорожного клуба. Ходил туда якобы за отходами для поросенка, а мне незаметно передавали газету, которую я прятал дома в тайнике.

По заданию Петра Ануфриева отец устроился на работу продавцом хлебного магазина, расположенного на входе в лагерь для советских военнопленных. Сейчас на этом месте находится мебельная фабрика. Подпольщики организовывали побеги заключенных, переодевая их в гражданскую одежду. Спасенных из лагеря отправляли в калинковичский партизанский отряд под командованием Кузьмы Бакуна. Спустя время руководство подпольной организации поручило отцу устроиться в канцелярию городской полиции. Это позволяло получать сведения о замыслах фашистов, предупреждать о готовящихся арестах, выявлять провокаторов, доставать необходимые документы, оружие, продовольствие и медикаменты. Внедриться туда было непросто и опасно. Осуществляя задания подполья, отец также выполнял указания руководства партизанского отряда и действовавшей в районе Калинковичей разведывательно-диверсионной группы советского командования. Он не раз предупреждал патриотов о грозящей опасности. Через много лет после войны при встрече младший брат казненного фашистами героя-«смугнаровца» Сени Шевченко Сергей благодарил нашу семью за то, что мой отец таким образом спас жизнь их отцу – железнодорожнику Семену Никифоровичу Шевченко.
Жилось в оккупации очень трудно. Я и мой друг Вася Навныко постоянно старались стащить у немцев все, что «плохо лежало». Однажды на рампу в Подольском парке станции Калинковичи немцы привезли в большом количестве патроны. Мы пробрались под вагонами, сгребли их в мешок и вынесли, сколько могли. Боеприпасы хранили по укромным местам, а затем, спрятав в гужевой телеге, вместе с подпольщиком Иваном Змушко отец отвозил их в лес партизанам. В августе 1943 года нам не повезло: немцы открыли стрельбу. Одного мальчика убили, другого – Женю Палазника – ранили в ногу и схватили. Нас, человек пять, оттеснили на территорию утилькомбината, который располагался тогда между улицами Бунтарской (сейчас Гагарина), Войкова и Октябрьской. «Добычу» мы успели спрятать по укромным местам, но сами попались.
Привели нас в жандармерию поздно вечером, посадили в комнату вроде подсобки, где была только железная кровать с металлическими пружинами. Дверь не запиралась, поэтому немцы просто ее закрыли и подперли стоявшим в коридоре шкафом. В соседней комнате размещались сами жандармы. Немного осмотревшись, мы начали думать о побеге. Дождавшись глубокой ночи, стали потихоньку отодвигать шкаф. Но гитлеровцы не спали и, прибежав на шум, избили нас своими ремнями с тяжелыми металлическими бляхами. Одно спасение было – заскочить под сетку кровати и закрыть голову от ударов. Я не успел спрятаться, получил сильный удар по голове (пряжка рассекла кожу и полилась кровь), потерял от боли сознание и упал на пол. На следующее утро нас по одному начали вызывать и через переводчика задавать разные вопросы: как мы оказались на станции у воинского эшелона, что там воровали, зачем нам нужны были патроны, медикаменты и прочее. Мы отвечали, что в голову приходило: были голодные, полезли в вагон за продуктами, патроны в костер бросали для забавы и все в таком же духе. На допросе нам тоже досталось. Пришлось согласиться показать то место, где мы прятали украденные в эшелоне вещи. Когда всех допросили, нас заперли, дали два ведра: одно с водой, другое для естественных нужд – и бросили несколько кусков черствого белого хлеба. Выпустили только на третий день. Через некоторое время нас пытались переправить в партизанский отряд, чтобы спасти от фашистской расправы. Но все дети заболели тифом, уехать было невозможно. На калитке дома сделали надпись «Больные тифом». Возможно, это нас и спасло. После освобождения Калинковичского района от фашистов отец в числе других партизан опять был призван в армию и погиб на фронте 20 октября 1944 года, освобождая Польшу. В четвертый класс я пошел только в 13 лет – в феврале 1944-го».

Окончив восьмилетку и курсы электромонтеров, Владимир Пословский работал в паровозном депо, где когда-то трудился его отец. Осенью 1950-го был призван в Советскую армию, а после увольнения в запас учился в Гомельской школе паровозных машинистов. Затем был направлен в Ригу – на Прибалтийскую железную дорогу. Там и прошла его славная 37-летняя трудовая деятельность. Работал помощником машиниста, машинистом, машинистом-инструктором локомотивных бригад, заместителем начальника депо, окончил Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, создал семью, вырастил детей. В 1982 году его, как одного из лучших специалистов, отправили в годовую командировку в Иран – обеспечивать прохождение железнодорожных составов из СССР в эту воевавшую тогда страну. В конце 1993 года в трудовой книжке ветерана появилась последняя запись: «Уволен в связи с достижением пенсионного возраста и полного трудового стажа». В послужном списке Владимира Игнатьевича более шестидесяти благодарностей за добросовестный труд и активное участие в общественной жизни, памятный знак «Почетному железнодорожнику» и звание «Заслуженный работник транспорта Латвийской ССР».
С распадом Советского Союза Владимир Пословский вернулся в родные Калинковичи. После долгих архивных поисков нашел в польском городе Седльце Мазовецкого воеводства место, где принял свой последний бой с фашистами и был похоронен красноармеец Игнат Пословский. Весной 2007 года вместе с сестрой Надеждой и ее сыном Владимир Игнатьевич побывал на могиле отца.
Владимир Игнатьевич, Надежда Игнатьевна и ее муж Леонтий Захарович Болсуновский были инициаторами установки памятника калинковичанам, сражавшимся с фашистами и погибшим в годы Великой Отечественной войны. Об этом в марте 2015 года в статье «Подвижники из Калинковичей» писала газета «Советская Белоруссия». А в январе 2016-го монумент, где увековечены 542 имени, был торжественно открыт. Наверное, этот день был бы одним из самых счастливых для Владимира Пословского, но его сердце перестало биться двумя месяцами ранее, в ноябре 2015-го. Имя этого человека, много сделавшего для сохранения памяти о погибших за Отчизну, всегда будет жить в памяти земляков.

Владимир ЛЯКИН