«Смотреть в будущее»

Машинист электровоза локомотивного депо Минск Олег Найдич участвовал в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1987 году. Железнодорожнику на тот момент было всего 19 лет. Вот как он сам об этом рассказывает:

«После окончания железнодорожного техникума в Петрозаводске (столица Республики Карелия. – Прим. ред.) меня призвали в армию. Я попал в учебный железнодорожный полк, где получил удостоверение машиниста тепловоза.
Службу проходил в украинском Львове, в железнодорожной бригаде. Через год, в 1987-м, был прикомандирован к путевому батальону этой же бригады для выполнения задач в зоне ЧАЭС. Среди командированных было восемь машинистов, в том числе и я, а также шесть помощников. Никаких разговоров, паники не было. Приказ есть приказ. В феврале нас отправили в Чернигов, затем на станцию Неданчичи.
Оттуда мы ездили на станцию Янов, расположенную на участке Чернигов – Овруч. От Янова идет ветвь на Чернобыльскую станцию, прямо к саркофагу. Это примерно 30 километров.
Там мы и работали, строили подъездной путь. Доставляли из Чернигова рельсошпальную решетку, строительные материалы, в том числе щебень и многое другое. Я был машинистом на тепловозе ЧМЭ2, а также на ЧМЭ3, а мой друг – на ТГМ. Непосредственно на возведении были задействованы военнообязанные. Их командировали сюда со всего Советского Союза. Это были люди более старшего возраста – 30 – 40 лет. По утрам мы отвозили их к месту работ – в трех пассажирских вагонах. Утром – туда, вечером – обратно. Жили они, кстати, у станции Неданчичи Юго-Западной железной дороги в палаточном городке.
Действовали ограничения по скорости – не более 50 км/ч. Зона была ограждена, и въехать туда можно было только через КПП. А вокруг – колючая проволока, охрана… Каждый рейс сопровождался строгой проверкой – как при въезде, так и при выезде. Кроме того, специалисты замеряли уровень радиации. Я работал в повязке, лекарств или каких-то особых препаратов нам не выдавали.
Что касается нештатных ситуаций, помню такой момент: вокруг станции рос так называемый Рыжий лес, который принял на себя львиную долю радиации во время взрыва реактора. Деревья нужно было убрать, для чего задействовали разную технику. Ей приходилось переезжать строящийся подъездной путь. И поступила команда (скорее всего из-за несогласованности действий разных родов войск, участвующих в ликвидации последствий аварии) демонтировать часть решетки. Только представьте: подъезжает состав, и дорога резко обрывается. Правда, вскоре разобрались в ситуации и все вернули обратно, работа пошла в прежнем ритме.
Мы, железнодорожники, жили в вагонах. Питание – сухпаек. Выдавали командировочные, благодаря которым я и мои товарищи иногда ездили в Чернигов. Приходилось там бывать и по работе – проводить ТО и ТО-2 тепловоза. Каждый месяц начисляли зарплату – 30 рублей. Всего за время пребывания я получил порядка 90 рублей.
В конце апреля того же года моя миссия в опасной зоне закончилась. Помню, что 29 апреля мы вернулись в свою часть, а буквально на следующий день – увольнение в запас».
Олег Иванович служил чуть менее двух лет. О том, что он выполнял особое задание в Чернобыльской зоне, свидетельствует запись в военном билете. Имеет знак участника ликвидации последствий аварии. Сказалось ли это на здоровье? Олег Найдич только улыбается: «Слава Богу, медицинскую комиссию прохожу без проблем. А для машиниста здоровье – самое главное».
В Минск он приехал в 1991 году, спустя пять лет устроился в локомотивное депо. С тех пор там и работает – уже 28 лет! А на свет появился в Казахстане, куда его родители, белорусы, в свое время уехали поднимать целину.
– Я ни капли не жалею, что так сложилась судьба. Все хорошо. В 1987-м выполнил свой долг как военнослужащий – поступить иначе не мог. К сожалению, время неумолимо, и многих моих товарищей уже нет в живых. А нам нужно смотреть в будущее. И верить, что оно будет хорошим, – подытожил железнодорожник.

Дмитрий
ВЛАДИМИРОВ